Ритмическое (фразовое) французское ударение, хотя и является далеко не таким выразительным, но по качеству довольно близко подходит к русскому словесному:
ударяемый слог произносится немного более напряженно, немного более громко, чем неударенные слоги; при этом гласный под ударением является не только более сильным и более напряженным, но и более долгим, чем тот же гласный без ударения; в закрытом слоге ударенный гласный очень сильно удлиняется специально перед звонкими щелевыми «v, z, ʒ» (как одиночными, так и в группе «vr») и перед «r», которые называются удлиняющими согласными (consonnes allongeantes): «pʀɛs’ti :ʒ» prestige, но «pɔs’tiʃ» postiche; «apa’na :ʒ» apanage, но «pa’naʃ]» panache; «e’ty:v» étuve, но «tar’tyf» Tartuffe; «va'li:z» valise, но «ma'lis» malice; «li:vr(ə)» livre; «ku'lœ :r» couleur. Сравните эти же слова в безударном положении: «dɑ̃sgaraʒ’la» dans ce garage-là, « dɑ̃sɛtetyv'la» dans cette étuve-là, «dɑ̃sɛtvaliz'la» dans cette valise-là, «kulœr'ʒo:n» couleur jaune. Это удлинение очень заметно на русский слух и является весьма специфическим для ритмики французской речи: мы будем его называть ритмической долготой, в отличие от исторической долготы, свойственной некоторым гласным фонемам как таковым, а именно: «а:, о:, ø:, ɛ:, ɑ̃:, ɔ̃:, ɛ̃:, œ̃:».
По-видимому ритмическая долгота начинает фонологизирваться и характеризовать при фонемах «i, u, у» слова; так, многие говорят: «ti:re» tirer, «dy:re» durer, «bu :ʒe» bouger (a не «tire», «dyre», «buʒe»), в отличие от «tise» tisser, «syse» sucer. Очевидно, что эти формы возникли под влиянием «ti:r, dy:r, bu :ʒ» tire, dure, bouge. Подражать этому произношению пока нет никакой надобности.
Кроме этого, ударенный слог бывает нормально выше всех предшествующих слогов. Интервал между первым и последним слогом сильно колеблется в зависимости от разных условий, но не бывает меньше терции.
Все это дает основание французским фонетикам называть французское ударение динамическим (иначе экспираторным), музыкальным и квантитативным (количественным). Если принять во внимание напряженность ударенного гласного, связанную часто и с некоторыми качественными оттенками, то французское ударение можно назвать и качественным. Все эти моменты тесно связаны друг с другом, друг друга дополняют, а иногда заменяют.
В русском словесное ударение в общем имеет такой же характер. В немецком оно только музыкальное и динамическое.
Серьезное отличие французского ударения от русского, немецкого, английского состоит в том, что разница между ударенными и неударенными слогами в этих последних языках разительная, а во французском малозаметная: все слоги кажутся, невнимательному наблюдателю примерно равноударенными.
Если ритмическая группа очень длинная, то в ней могут возникать второстепенные, более слабые ударения, обыкновенно на нечетных слогах, начиная с конца ритмической группы. Особенно это ясно для русских на длинных собственных именах, например: «na,bykɔ,dɔnɔ’sɔr » Nabuchodonosor, так как русские привыкли делать в этих случаях дополнительное ударение на первом слоге ,Набуходо'носор. Принцип этот является основным ритмическим принципом французской речи вообще: «avɛ,kœ̃ku’to» avec un couteau a не «a,vɛ’kœ̃ku’to », как обязательно скажет всякий русский; «a,midal’frɛd» ami d'Alfred, но «,amid’pjɛ :r» ami de Pierre и т. д. Нужно, впрочем, иметь в виду, что второстепенные ударения во французском чрезвычайно слабы, еле заметны для русского слуха, и учащиеся, хотя и должны приучать себя к этой ритмике, но отнюдь не должны ее подчеркивать. Некоторые французские фонетики, почти что даже отрицают этот ритмический принцип.